Как Путин понимает правительство Лапида-Беннета
Специально для "Еврейского Мира", перевод статьи Кэролайн Глик о цене за отказ нынешнего правительства от самостоятельной внешней политики.
"...От Эр-Рияда до Газы, от Абу-Даби до Тегерана, от Пекина до Брюсселя и Москвы мировые лидеры понимают, что произошло. За стратегическим ударом, нанесенным Израилю на этой неделе Россией, несомненно, последуют многие другие. Союзники и враги Израиля будут теперь оценивать свои варианты в свете того, что правительство Лапида-Беннета признало свою покорность и зависимость от враждебной администрации в Вашингтоне. И делать соответствующие выводы."
Кэролайн Глик
Решение России помогать сирийцам в перехвате израильских атак по иранским объектам стало для Израиля серьезным стратегическим ударом.
В конце минувшей недели стало известно, что Армия обороны Израиля намерена поменять свою тактику в Сирии и впредь будет выстраивать операции против иранских целей в этом районе на боеприпасах дальнего действия, а не на авиаударах. Очевидно, этот шаг понизит оперативные возможности Израиля.
Сообщение о новой политике сдержанности Израиля последовало за главной новостью недели: заявлением России о том, что она впервые помогла сирийцам перехватить четыре ракеты, выпущенные самолетами F-16 израильских ВВС по целям в Сирии. Это заявление России было сделано одновременно с другим — о том, что она аннулирует соглашение 2015 года с Израилем о координации израильских военных операций в Сирии с российскими войсками в этой стране и предотвращении конфликтов в ходе их проведения.
Решение России стало для Израиля серьезным стратегическим ударом.
Соглашение, о котором идет речь, было инициировано практически сразу же после начала развертывания российских вооруженных сил в Сирии в сентябре 2015 года.
Как только русские объявились в пределах враждебного Израилю северного соседа, премьер-министр Биньямин Нетаниягу немедленно вылетел в Россию, чтобы встретиться с президентом России Владимиром Путиным.
Целью той его срочной поездки и серии дальнейших встреч в последующие месяцы между двумя этими лидерами было достижение соглашения, которое позволило бы израильской армии сохранить свою оперативную свободу против иранских целей в Сирии, не вступая в военный конфликт с российскими войсками, развернутыми в Сирии для того, чтобы помочь режиму Асада его союзнику «Хизбалле» и, соответственно, их иранским хозяевам в тотальной войне против суннитских противников Асада, равно как и большей части населения Сирии.
В тот момент цель Нетаниягу казалась несбыточной мечтой. И все же, как ни удивительно ему это удалось. Более того, договоренности, достигнутые между Нетаниягу и Путиным, неукоснительно соблюдались обеими сторонами, за некоторыми исключениями, до тех пор, пока Россия не отменила их на прошлой неделе.
Чтобы понять, насколько неприятен для Израиля этот внезапный российский поворот, важно вспомнить, что побудило Нетаниягу к тем действиям шесть лет назад.
Когда российские войска вступили в Сирию, различные повстанческие армии, сражавшиеся с силами президента Сирии Башара Асада и его союзниками «Хизбаллой» и иранскими подразделениями КСИР, одерживали одну победу за другой на всей обширной территории Сирии.
В отчаянии Асад обратился к Путину с предложением о сделке. В обмен на то, что Россия станет его военно-воздушным прикрытием, Асад пообещал предоставить России постоянную базу в порту Латакия, контроль над несколькими авиабазами и контроль над нефтяными месторождениями Коноко в восточной Сирии, которые как тогда, так и сегодня, по-прежнему остаются под военным контролем США.
В 2015 году Израиль проводил необъявленную военную кампанию в Сирии, стремясь помешать Ирану транспортировать высокоточные ракеты и беспилотники через Сирию в Ливан «Хизбалле».
Угроза, которую представляет собой подобное оружие в руках «Хизбаллы» является для Израиля сущностной. Точно также Иран передал высокоточные беспилотники и ракеты своим марионеточным силам в Йемене и Ираке, и в обоих местах они были использованы для проведения стратегических атак на нефтяную инфраструктуру Саудовской Аравии. В результате атаки беспилотников, запущенных хуситами в 2019 году в Саудовской Аравии была выведена из строя половина нефтедобывающих мощностей. Передача подобного оружия в руки «Хизбаллы» станет потенциальной угрозой для всех населенных пунктов Израиля, его военных баз, ключевой инфраструктуры и промышленных центров.
Угроза, которую внезапное появление российских войск в Сирии на стороне Ирана, «Хизбаллы» и Асада представляло для безопасности Израиля, была очевидной. Если бы Россия решила активно противодействовать военным ударам Израиля на сирийской территории, Израиль был бы вынужден выбирать между двумя очень плохими вариантами.
Израиль мог отступить, избегая прямой конфронтации с Россией. Выбрав этот вариант и прекратив свои воздушные атаки на иранские ракетные поставки «Хизбалле», Израиль предотвращая возникновение стратегической угрозы со стороны «Хизбаллы», был бы вынужден начать против этой организации войну. Причём, в таком случае можно было ожидать и то, что Россия станет активно помогать военным усилиям «Хизбаллы».
Иными словами, отступив в Сирии, чтобы избежать конфронтации с Россией, Израиль был бы, с большой вероятностью, вынужден противостоять России на гораздо более опасном поле битвы — в Ливане.
Второй сценарий тоже был плохим. В этом случае Израиль продолжил бы наносить удары по поставкам иранского оружия в Сирии, не согласовывая свои атаки с Россией, и неизбежно оказался бы вовлечён в прямой конфликт с русскими. Как это было, например, во время Первой войны в Ливане в 1982 году. В этой войне Израиль уничтожил зенитные системы России и на целое поколение установил свое превосходство в воздухе на Ближнем Востоке.
В 2015 году Израиль мог повторить это достижение. Или же, напротив, обнаружить, что не способен уклониться от новых российских зенитно-ракетных комплексов «земля-воздух», и утратить свое превосходство в воздухе. В любом случае, платой за выяснение ответа на вопрос, чьи оружие и бойцы лучше, стало бы разрушение двусторонних отношений Израиля и России.
При этом, выбирая между этими ужасными сценариями, Нетаниягу был вынужден действовать в условиях другого стратегического ограничения: администрация Обамы не поддерживала Израиль.
В 2012 году, когда Асад и его союзники из Ирана и «Хизбаллы» начали кампанию массового геноцида внутренних противников Асада, во всю используя химические атаки, Обама только начинал свои целенаправленные усилия по переориентации системы альянсов США на Ближнем Востоке, сближаясь с Ираном и отдаляясь от Израиля и суннитских арабских государств.
Поскольку Асад был клиентом Ирана или «акцией», как выразился тогдашний президент США Барак Обама, ни он сам, ни его советники, опасаясь рассердить Тегеран, не вмешивались, пока Асад целенаправленно истреблял население собственной страны, используя бочковые бомбы и химическое оружие.
Под общественным давлением, требовавшим конкретных действий против зверств Асада, Обама заявил, что, если тот применит химическое оружие — особенно против гражданского населения, — он пошлет войска США. Поэтому, когда несколько месяцев спустя Асад атаковал более тысячи человек, многие из которых были мирными жителями, в Гуте с применением газа зарин, взоры всего мира обратились на Обаму в ожидании того, что он исполнит своё обещание.
В этот самый момент Путин послал Обаме спасательный круг. Россия предложила, чтобы Асад передал свой химический арсенал международной организации, а взамен Обама не станет наносить ударов по его войскам. Обама немедленно воспользовался этим предложением несмотря на то, что оно было одновременно и неосуществимо, и нереально с точки зрения контроля за его выполнением, объявив о своей победе.
Внимательно наблюдая за пируэтами Обамы, Путин понял, что наступило его время — что теперь США не ответят на внезапное размещение российских войск в Сирии. И в тот момент, когда Асад сделал ему то предложение, которого он так ждал, Путин впервые за 33 года разместил свои силы в Сирии.
Стремление Обамы задобрить Иран, наделив его полномочиями в Сирии, распространилось и на его позицию в отношении военных ударов Израиля по этой стране. При этом Обама не выступил открыто против израильских операций. Он подорвал их, сообщив New York Times подробности об этих тайных ударах.
Вдобавок, к моменту прихода в Сирию русских, у Обамы была личная вендетта против Нетаниягу, по сути, возглавившего международную оппозицию ядерной сделке, заключенной Обамой с иранцами за два месяца до этого, и отклонившего антиизраильские предложения Обамы в отношении «мира» между Израилем и палестинскими арабами.
Союз России с Асадом, Ираном и «Хизбаллой» в Сирии, ее традиционный антагонизм в отношении к Израилю и ее осознание того, что при Обаме Израиль больше не пользуется значимой стратегической или дипломатической поддержкой США, казалось, сводили шансы Нетаниягу на успех в достижении соглашения о разрешении конфликта с Путиным практически к нулю.
Чтобы добиться успеха, Нетаниягу нужно было убедить Путина в том, что интересам России служит продолжение израильских авиаударов по союзнику и партнеру России в Сирии, Ирану. Он также должен был убедить Путина в том, что хорошие отношения с Израилем — это национальный интерес России. При этом высокопоставленные представители российского правительства, разведки и армии абсолютно не разделяли оба этих утверждения.
Так чем же тогда объяснялся успех Нетаниягу?
Отчасти ему удалось привлечь на свою сторону Путина потому, что, несмотря на противоположные взгляды высшего руководства России, его аргументы были вполне разумными. Россия не была заинтересована в том, чтобы предоставлять Ирану полную свободу действий в Сирии. Она была и остаётся заинтересованной в удержании Ирана в неустойчивом состоянии и зависимости от России. Кроме того, Израиль стал успешным, могущественным государством, а значит Россия могла многое выиграть от хороших отношений с Израилем.
И всё же, хотя утверждения Нетаниягу и были убедительными, Путин был готов выслушать их лишь потому, что Нетаниягу и Израиль заслужили его уважение шестью месяцами ранее.
Когда Нетаниягу решил принять приглашение руководства республиканского Конгресса и выступить на совместном заседании Конгресса в марте 2015 года, чтобы изложить причины, по которым он противился ядерной сделке, о которой Обама вел переговоры с иранским режимом, руководство служб безопасности Израиля, СМИ и израильский левый лагерь во главе с тогдашним оппозиционным депутатом Яиром Лапидом — все вместе лихорадочно выступали против этого шага, разрушавшего по их утверждениям связи Израиля с США.
Но выступление оказалось стратегическим ходом гроссмейстера. На следующий день после выступления Нетаниягу мир стал смотреть на Израиль совсем по-другому.
Ещё накануне Израиль был отвергнутым изолированным государством-сателлитом США. Теперь Израиль представал региональной державой. Выступление Нетаниягу не изолировало Израиль, а напротив сплотило американскую общественность на стороне Израиля и против сделки, которая открыла Ирану путь к ядерному арсеналу и региональной гегемонии. Путин увидел это выступление и пришёл к выводу, что Нетаниягу — серьезный игрок, а Израиль — серьезная нация.
Хотя Соглашения Авраама были официально подписаны только четыре года спустя, в значительной степени они родились именно в тот момент, когда Нетаниягу вошел в галерею Конгресса. Саудовцы, египтяне, эмиратцы и даже иранцы в тот день убедились в том, что обещаниям Израиля помешать Ирану стать ядерным гегемоном в регионе можно доверять.
Всё это подводит нас к сегодняшним дням.
Теперь, когда русские расторгли сделку Путина и Нетаниягу, те, кто отстранили Нетаниягу от власти, сталкиваются с теми же мрачными сценариями, перед которыми оказался Нетаниягу в момент вступления российских войск в Сирию. Но в отличие от Нетаниягу ни премьер-министр Нафтали Беннет, ни министр иностранных дел Яир Лапид не имеют возможности прилететь в Россию и убедить Путина возобновить сделку. И это вовсе не из-за того, что сделали Путин или Нетаниягу. Это из-за того, что сделали Лапид и Беннет.
Вскоре после того, как Беннет и Лапид вступили в должность, Лапид поговорил по телефону с госсекретарем США Энтони Блинкеном, а затем объявил, о том, что дал администрации Байдена обязательство соблюдать политику «без сюрпризов».
Это обязательство подорвало международное положение Израиля. Тогда выступление Нетаниягу перед Конгрессом положило конец международному восприятию Израиля в качестве второстепенной державы и сателлита США, переведя Израиль в положение региональной державы. Теперь обязательство Лапида «не удивлять» вернуло Израиль к его прежнему подчинённому статусу.
С учетом направленных против него угроз односторонний шаг Израиля, который ограничивает его операционную свободу, обязывая предварительно уведомлять США о своих операциях, не имел смысла и в лучшие времена. Теперь же он и вовсе выглядит безумным на фоне лихорадочных попыток администрации Байдена возобновить ядерную сделку ради возрождения прежней стратегии Обамы отказа от поддержки Израиля и суннитских арабских государств и переориентации на Иран.
От Эр-Рияда до Газы, от Абу-Даби до Тегерана, от Пекина до Брюсселя и Москвы мировые лидеры понимают, что произошло. За стратегическим ударом, нанесенным Израилю на этой неделе Россией, несомненно, последуют многие другие. Союзники и враги Израиля будут теперь оценивать свои варианты в свете того, что правительство Лапида-Беннета признало свою покорность и зависимость от враждебной администрации в Вашингтоне. И делать соответствующие выводы.
Источник на английском — Исраэль а-Йом
Перевод Александра Непомнящего — Еврейский мир
Июль 2021